Дело было в 1995 году, когда по стране прокатилась волна армейских ЧП
(солдаты то и дело стрелялись, бежали с оружием, расстреливали офицеров,
гражданских лиц и друг друга). Командование рассылало грозные директивы
ужесточить контроль за оружием и дисциплиной, однако в нашей
раздолбайской технической части ограничились тем, что перенесли оружейку
из казармы в караулку.
Тут к нам как раз перевели начальником штаба из Ставропольского края
подполковника Емельянова, которого с понижением сняли с командира части,
за то, что произошел побег срочников с оружием (да еще и с расстрелом
караула). Узрев, что у нас до сих пор солдаты ходят в караул с двумя
магазинами, а помначкара сержант из срочников, Емельянов потерял покой и
сон. Он лично посещал каждый развод караула, терзая срочников вопросами
о моральном состоянии (типа, все ли в порядке дома, не обижают деды, не
изменяет девушка и т.д.), а также перерыл все личные дела на предмет
поиска психических заболеваний и судимостей.
Тут, как раз, приходит очередное извещение (такие-то заладели оружием,
застрелили начкара, совершили побег и т.д.), а также директива в
очередной раз ужесточить и т.п.
Емельянов собрал личный состав и с дрожью в голосе объявил, что отныне
помначкара будет ходить офицер или прапорщик, ибо во время отдыха
начкара солдаты могут уговорить (или просто замочить) своего товарища
сержанта завладеть оружием со всеми отсюда вытекающими, а ключ от
оружейки будет сдаваться ему лично, после выдачи оружия караулу. Личный
состав приуныл, но покорился хотя лишние 30 караулов тяжким бременем
легли на "молодых" сокращая и без того скудные выходные.
Через пару месяцев, как назло опять извещение - какой-то идиот застрелил
в карауле деда, после чего вышиб мозги самому себе. У Емельянова начался
сдвиг по фазе. Каждый день он только и говорил, что срочникам доверять
нельзя и надо назначать только офицерские караулы. Часть застонала. При
таком раскладе от удовольствия постоять в карауле не были застрахованы
даже старшие офицеры. Впрочем, на этот раз ограничились лишь изъятием у
караульных боевых патронов и заменой их на холостые. Мол, для подачи
сигнала или устрашения вероятных нападающих вполне достаточно.
Беда не приходит одна. Один дебил, отслуживший год, стырил на стрельбах
пару патронов, и Емельянов вытряхнул их у него из кармана на разводе.
Обыск был произведен у всего караула, начкар и помощник с позором сняты
с наряда (вас пристрелят, а вы и не заметите!), после чего Емельянов
велел вообще отобрать у караульных автоматы, а то ведь патроны можно
добыть преступным путем и тогда - ЧП! Вместо автоматов солдатам было
выдано грозное оружие - свистки!
Кроме того он накатал докладную в штаб армии, что пресечена попытка
расстрела караула и побега, а перепуганный дебил отправлен в военную
прокуратуру, где ему только по доброте душевной, не пришили хищение
боеприпасов (отделался 15 сутками на губе и назначением дневальным по
столовой до самого дембеля).
Часть замерла в тяжком предчувствии назначения офицерского караула,
однако Боженька сжалился. Докладная Емельянова подоспела к какой-то
важной комиссии из Минобороны и через неделю все автоматы у нас вывезли,
оставив только личное оружие офицеров и прапорщиков. Начальник штаба
отер усталой рукою потное от тревог чело, и впервые заснул спокойно.
Впрочем, Емельянов недолго радовался. Командир части получил от
начальства большой втык за "попытку расстрела и побега" и
несвоевременную докладную, после чего поклялся страшной клятвой сжить
своего маразматика-начштаба со свету. Где-то через месяц подковерной
борьбы товарищ подполковник покинул нас, отправившись наводить порядок
куда-то в Сибирь.
А свистки у караульных так и остались...
Хорошо, что не разу не пригодились.
Вот бы нападающие посмеялись.