Был у меня один хороший знакомый, да случилось так, что хорошим перестал
быть.
Случилось это где-то за год до распада Союза. Цены росли на Павловских
дрожжах, а знакомый этот у меня стольничек одолжил. С формулировкой "на
месяц".
Проходит месяц, он молчит. Проходит два. На третий я ему звоню и говорю:
неплохо было бы рассчитаться.
Он мне - фу, какой ты, Севка, мелочный стал. С приходом перестройки. Не
то что раньше.
 
А дела так сложились, что у меня край наступил - деньги позарез нужны. И
я ему так довольно резко говорю: отдай, мол, не заставляй меня совершать
всякие нервно-развратные действия. Сказал и ушел, хлопнув дверью.
 
Проходит еще три дня. От него ни слуху ни духу.
Тогда вышел я на балкончик, достал из ящика бутылку Сибирской на талоны
купленную, жахнул ее по-быстрому, заел моченым яблочком, сказал Анжелке,
что скоро вернусь, пошел в гараж, нацедил в поллитровку девяносто
второго бензинчика, положил всю эту конструкцию имени товарища Молотова
в пакетик и пошел неторопливо в сторону дома, где пидар проживал.
 
Там сел у подъезда, покурил, поплевал, да и на этаж к нему поднялся.
Только разложился, значит, для совершения справедливого мщения (т.е.
бутылочку с бензином откупорил), чую фигня какая-то на лестничной
клетке.
 
Принюхался - горелым несет. Присмотрелся - ИЗ КВАРТИРЫ ЭТОГО ПИДАРА ДЫМ
ВАЛИТ (потом выяснилось, что не мне одному должен был, вот у кого-то
мысль в том же направлении и сработала).
 
Ну, думаю, хули делать, не пропадать же добру, и уже замахнулся, чтоб
бутылку о дверь разбить, вдруг слышу какой-то шум-гам, крики бабские и
детские. Прислушался - из-за двери, стало быть.
Тут я с мщением решил чуток повременить и кричу: эй, мол, вы, того! вы
двери-то открывайте!
А в ответ из квартиры только пуще прежнего орут.
Начал я метаться перед дверью, бегло соображая, чего же делать, типа..
Бегал, бегал, потом решился: соседям в двери барабаню, кричу: Пожар! 01,
блядь, вызывайте!
 
А из-за двери пидара, тем временем, уже не крики, а стоны слышатся.
Тут я не вытерпел, разбежался и дверь плечом со второго раза вынес. Они
тогда, слава богу, еще из ДСП делались.
Залетаю в хату - от дыма ни хуя не видно - с какой-то бабкой лоб в лоб
сталкиваюсь, она мне жестом показывает - беги, мол, в соседнюю комнату.
Я туда. Вижу - двое в детской койке лет трех, от страха все обоссанные.
Кашляют, верещат.
Хватаю их в обе руки и на выход. В коридоре бабка на карачках. Уже вся
синяя.
Я мальцов в одну руку перекладываю, как радистка Кэт, бабку за шкирман
хватаю и тяну, сколько сил.
А сил по ходу пьесы все меньше и меньше - какое-то говно в коридоре у
них, видимо загорелось, синтетическое, - отраву выделяет - вылитая
ипритовая атака.
 
Выкатились мы кое-как на лестницу, я ногами все стекла по ходу спуска на
окнах повыбивал, засранцев во двор вынес, бабку на травку уложил, сам
отдыхаю.
Ну, тут, как в голливудских фильмах, подъезжают пожарные с шлангами и
этот гандон, мой должник, на волге одновременно подруливший, из нее
выскакивает и с монтировкой наперевес в мою сторону.
Я хоть и пьяный, и надышался, а все равно такой злой, что от монтировки
легко уворачиваюсь и от души дыц-дыц ему в глаз слева и тут же по носу
справа.
Он лег и отдыхает.
Я его еще легонько ногой по жопе треснул пару раз, монтировкой по капоту
волги тоже прошелся, плюнул ему в салон на торпеду и ушел домой спать.
 
Через несколько дней ко мне пришли из горисполкома, чтобы вручить медаль
"За отвагу на пожаре" или что-то типа того.
Пытался, как и приватизационный чек, поменять на водку - не получилось.
Куда-то затерялась, когда в Косино переезжали.